Темная сторона [= Вершитель ] - Макс Фрай

Дело кончилось тем, что у меня хватило мужества умыться холодной водой. Я здорово подозревал, что существует некий запредельный фокус, какая-нибудь сороковая или даже сто сороковая ступень Черной магии, с помощью которого вода в корыте могла бы стать горячей. Но мне такие чудеса были совершенно недоступны, по крайней мере пока!

Мелифаро я обнаружил в обеденном зале. Он сидел за стойкой и внимал речам рыжего трактирщика. Уж не знаю, о чем ему рассказывал этот симпатичный толстяк, но у Мелифаро было лицо человека, которому наконец-то удалось услышать продолжение своей любимой книжки.

— Все-таки ты — величайший засоня всех Миров! — одобрительно сказал он, оборачиваясь ко мне.

— Есть такое дело, — миролюбиво согласился я. — Чего мне теперь хочется, так это стать еще и величайшим обжорой!

— Приготовить вам все пять моих блюд? — с готовностью спросил трактирщик. — Или вы предпочитаете какое-то одно из них?

— Лучше просто приготовьте мне камру, — вздохнул я. — А у вас есть какие-нибудь печенья или пироги?

— Бембони их постоянно готовит, но гости никогда этим не интересуются. Я принесу, — пообещал толстяк.

Он поспешно исчез за дверью и вскоре вернулся с кувшином камры и огромным блюдом, на котором лежала горка каких-то уродливых серых коржиков. Я брезгливо поморщился, но все-таки осторожно попробовал один из них.

Оказалось, что я морщился совершенно напрасно: у серого коржика были хорошие шансы выиграть какой-нибудь кулинарный конкурс, даже в этом щедром на всяческую вкуснятину Мире!

Мелифаро косился на меня с заметным сочувствием. Думаю, жадно пожирая эту убогую снедь, я был похож на несчастного, голодного сиротинушку из какой-нибудь жалостливой сказки.

— Ты попробуй, — с набитым ртом посоветовал я. — И поторопись: скоро на этой тарелке ничего не останется!

Мое мычание оказалось отличной рекламой: Мелифаро рискнул попробовать серый коржик и расцвел от удовольствия.

— Ничего, если я пойду? — нерешительно спросил хозяин. — В это время мы обедаем, а у нас принято, чтобы за стол садились все вместе.

— Иди, Кекула, — кивнул Мелифаро. — Семейный обед — это святое!

Как только трактирщик вышел, мой коллега подпрыгнул на табурете и победоносно уставился на меня.

— Я тут такого наслушался, ты не поверишь!

— Поверю, — пообещал я. — В последнее время я вообще всему верю: так проще и приятнее… И чего же ты наслушался?

— Эти люди уверены, что их лес — это весь Мир! — выпалил Мелифаро.

— Как это?

— А вот так. Есть лес. А в центре леса есть их дом. Вот и все.

— Хочешь сказать, они не подозревают о существовании Ехо?

— Какое там Ехо! Они не подозревают даже о существовании Соединенного Королевства и вообще чего бы то ни было! Более того, они думают, что их дом — единственное строение во Вселенной, а все остальные люди просто живут в лесу — в том числе и мы с тобой… Знаешь, с чего начался наш разговор? Этот толстяк спросил у меня, как это нам, лесным жителям, удается спать в лесу и оставаться такими чистыми. Сказал, что он сам несколько раз попробовал ночевать в лесу и всякий раз возвращался домой грязный, как болотная кочка. Представляешь?

— И что ты ему ответил?

— Я ужасно растерялся и на всякий случай сказал, что мы вьем гнезда на деревьях. Он чуть не умер от облегчения: одной тайной меньше!

Я рассмеялся, представив себе огромное гнездо, из которого свешиваются ярко-желтые сапожищи сэра Мелифаро. А потом спросил:

— Ну хорошо, эти ребята считают, что кроме их дома и леса нет ничего… А откуда они берут продукты и все остальное?

— Почти все они делают сами. У них же огромное хозяйство! И еще несколько раз в год сюда приезжает один парень с полной телегой продуктов. Думаю, какой-нибудь фермер из Чинфаро. Забирает у них все деньги, которые им удается собрать, оставляет товар и уезжает. Этот тип, трактирщик, совершенно уверен, что телега с продуктами тоже приезжает из леса, а потом возвращается в лес.

— Ладно, допустим. А приезжие вроде нас? Они же им что-нибудь рассказывают об окружающем мире… Или нет?

— Рассказывают, наверное. Но многие люди устроены таким образом: слышат лишь то, что заранее готовы услышать. А все остальное пропускают мимо ушей. Помнишь нашего изамонского приятеля Рулена Багдасыса, который почти всегда был глухим — кроме тех редких случаев, когда ему позарез требовалось получить какую-то важную информацию? Таких, как он, много, просто у парня был совсем уж запущенный случай… К тому же нечаянно разбогатевшие лесные оборотни навещают этот трактир гораздо чаще, чем столичные бездельники вроде нас с тобой.

— Ну и дела, — вздохнул я. — Но как такое могло случиться? Откуда они вообще взялись, эти двое?

— А их не двое, их гораздо больше. Наш друг Кекула, потом эта симпатичная Бембони — кстати, она его сестра, а не жена. Они старшие в семье. Кроме них есть еще три брата и две сестрички. Они живут в соседнем строении и ведут общее хозяйство: мастерят посуду, возятся с огородом, ходят в лес за ягодами и так далее. Все они родились в этом доме. Покойные родители сказали им, что кроме дома и леса ничего нет — не знаю уж почему. То ли они сами в это верили, то ли у них были какие-то причины обидеться на остальной Мир, да так, что ребята начали упорно отрицать его существование… Одним словом, я не знаю. И никто не знает, а самих стариков уже давно нет на свете, так что расспросить их не удастся. Разве что ты распотрошишь их уютные могилки и поговоришь по душам с этими несвежими покойничками.

— Ага, сейчас все брошу и побегу! — огрызнулся я. Потом покачал головой. — Ну и история…

— История как история, самая обычная, — печально сказал Мелифаро. — Большинство людей всю жизнь находятся в плену подобных иллюзий. Просто их заблуждения не кажутся столь смешными. Наши приятели-трактирщики думают, что весь Мир — это лес; какой-нибудь малограмотный уриуландский фермер думает, что Мир — это Соединенное Королевство и еще дюжина каких-то маленьких государств по соседству; образованные люди думают, что Мир — это очень много воды, а в воде плавают островки суши, по которым деловито бегают маленькие серьезные человечки… Кстати, всего лет двадцать назад я сам был совершенно уверен, что так оно и есть… А теперь мы с тобой думаем, что Мир — это Мир, и еще Темная Сторона, и еще другие Миры, и таинственный Коридор между ними… Но даже у нас с тобой нет никаких гарантий, что мы намного умнее этих смешных лесных ребят. Просто нам довелось получить чуть-чуть больше информации — наверняка далеко не всю! Вполне может статься, что мы с ними — товарищи по несчастью…

— Твоя правда, — удивленно согласился я.

— Конечно.

Мелифаро цапнул с опустевшего блюда последний коржик, с видом победителя помахал им в воздухе и отправил в рот. Печальный мудрец куда-то благополучно исчез, вместо него на табурете вертелось хорошо знакомое мне стихийное бедствие. Оно и к лучшему: мне еще предстояло провести в его обществе как минимум сутки, а я совершенно неспособен сохранять умное выражение лица дольше нескольких минут кряду!